БОРН. Графический рассказ Виктории Ломаско Как судили самую жестокую националистическую группировку в России

Во вторник, 21 апреля, Московский областной суд вынесет приговор по делу «Боевой организации русских националистов» (БОРН). Это была одна из самых жестоких националистических группировок в России. На ее счету убийства мигрантов и антифашистов, а также многочисленные покушения. Кроме того, члены БОРНа убили федерального судью Эдуарда Чувашова. Участников банды судили с привлечением присяжных. В их вердикте сказано, что один из подсудимых — Юрий Тихомиров — оправдан (но продолжает отбывать срок за участие в убийстве антифашиста Ильи Джапаридзе; приговор был вынесен ранее). Трое других — Михаил Волков, Вячеслав Исаев и Максим Баклагин — признаны полностью или частично виновными, но заслуживающими снисхождения по большинству эпизодов. Тем не менее, Баклагину и Исаеву гособвинение затребовало пожизненные сроки, Волкову — 25 лет строгого режима. Теперь окончательное решение — за судьей. 

На протяжении всего процесса в суде работала художник Виктория Ломаско. «Медуза» представляет ее графический рассказ о том, как судили членов «Боевой организации русских националистов». Комментарии к рисункам подготовил специальный корреспондент «Медузы» Андрей Козенко, также следивший за процессом. 

Съемка на процессе по делу Баклагина, Исаева, Волкова и Тихомирова была категорически запрещена. Инициатором запрета выступал Тихомиров — единственный из четверых, кто полностью отрицал причастность к банде. Остальные подсудимые его поддержали. Они говорили, что Тихомиров «соображал не очень быстро», да и вообще для серьезных дел — таких, как планирование убийств — не годился.

Процесс вел судья Мособлсуда Александр Козлов. В целом, он был исключительно корректен и подчеркнуто вежлив. «Я все понимаю, национализм, но зачем убивать-то было?» — спросил он однажды. При Козлове нельзя было делать только одного — говорить, что уголовное дело имеет очевидный политический подтекст, что ультраправые через цепочку посредников общались с людьми из Администрации президента — и что сам проект БОРН мог быть придуман не без их участия. Козлов беспощадно пресекал все попытки говорить об этом.

Подсудимый Баклагин — юрист по образованию. Про одно из убийств честно рассказал: оно было совершено именно в этот день, потому что в другие ему рано утром надо было в суд. На Баклагине — шесть убийств, соучастий и покушений. Он говорил, что совершал преступления для того, чтобы восстановить справедливость, которой нет в российском государстве.

Михаил Волков — футбольный фанат со стажем, член группировки скинхедов ОБ-88. Получил реальный срок за националистический погром у Царицынского рынка в 2002 году. Несколько раз был вынужден объяснять, что неонацистские татуировки он набил себе «по молодости», а потом взгляды изменил. На Волкове — одно самостоятельное убийство и еще одно, совершенное в соучастии. Сам он говорил, что его мотивы были примерно такими же, как у Робина Гуда.

Этот эпизод анонсировался как один из ключевых во всем процессе, но не стал им. Историк по образованию, националист и пиарщик Илья Горячев рассматривается следствием как организатор БОРНа. Его дело — в отдельном производстве, оно еще только передано в суд. В рамках основного процесса по БОРНу он был свидетелем. Именно от него ждали фамилий людей, близких к Кремлю — и каким-то образом причастных к «Боевой организации русских националистов». Но Горячев все отрицал, он якобы не знал даже никого из подсудимых.

В показаниях подсудимых было довольно много противоречий. Судья Козлов то и дело обвинял их в попытке выгородить себя и уйти от ответственности. Одна из основных их мыслей заключалась в том, что БОРНа не существовало. Волков, в частности, упорствовал в том, что саму аббревиатуру он услышал уже после того, как совершил преступления.

Юрий Тихомиров сидел тише всех и говорил меньше всех. Ни про какую банду он не слышал, участвовал только в одном эпизоде дела — и получил за это десятилетний срок раньше остальных. Присяжные ему поверили.

Значительная часть доказательств вины подсудимых — фотографии и видеоматериалы. В частности, благодаря камерам наблюдения удалось доказать, что одно из убийств совершил Волков.

Гособвинение раз за разом обрушивалось на идеологическую составляющую дела БОРНа. Националисты не хотели, чтобы Россия стала как «заполоненная мигрантами Франция»; впрочем, сами они во Франции никогда не бывали. При этом информацию о будущих жертвах они искали на сайтах ультраправых или в СМИ.

Заседание, в ходе которого обозревались улики — изъятое у банды оружие, — походило на экскурсию в какой-нибудь тематический музей. Участники БОРНа использовали обрезы охотничьих ружей и пистолеты, произведенные в начале ХХ века. К ним в руки они попали, видимо, через тех, кто занимается нелегальными раскопками.

Мать антифашиста Ильи Джапаридзе после убийства сына уехала из Москвы в Грузию — не могла зайти в квартиру, где он жили с сыном. Мало кто проклинал подсудимых так, как она. Подсудимые только отводили глаза.

Еще одна оправдательная концепция защиты заключалась в том, что современные «антифашисты» — это не совсем то, что мы видели в фильмах про Великую Отечественную. Это агрессивная субкультура, с которой националисты воевали, в том числе, и на улицах. Звучало вполне правдоподобно, но все равно не давало ответа на вопрос — зачем нужно было совершать убийства.

Родственники подсудимых приходили крайне редко и никогда — вместе. Сидели с журналистами, изредка смотрели в сторону дававших показания ультраправых. От общения со СМИ отказывались наотрез.

Баклагин просил отправить его воевать в Донбасс — кровью искупить то, что он сделал. БОРН вообще тесно связан с Украиной. Подсудимый Волков бежал туда и был экстрадирован. Уехал в Запорожье и там погиб при самоподрыве гранаты один из самых жестоких членов БОРНа, бывший сотрудник ФСБ Алексей Коршунов. Наконец, еще один подозреваемый продолжает скрываться на Украине и, по непроверенным данным, даже воюет против сепаратистов.

Никита Тихонов и его гражданская жена Евгения Хасис дали самые подробные показания на участников БОРНа, доведя последних до нескрываемого раздражения. Тихонов отбывает пожизненное заключение за убийство адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой. Хасис — 18-летний срок за соучастие. В кулуарах адвокаты не исключали, что Тихонов берет на себя даже больше, чем сделал, чтобы находиться в московском СИЗО — по месту расследования преступлений, а не в заполярной тюрьме для пожизненных с запредельно плохими бытовыми условиями. Хасис же просто хочет выйти пораньше.

Коллегию присяжных по делу БОРНа собирали очень долго — рядовые жители Подмосковья не то чтобы в нее рвались. Нескольких присяжных исключили сами подсудимые — «похожи на антифашистов». Тем не менее, коллегия собралась и довела процесс до вердикта. Подсудимые признаны заслуживающими снисхождения. Но не Баклагин и Исаев, следившие за судьей Чувашовым (убийцей признан покойный Коршунов): вероятность пожизненного срока для них сохраняется.

Следившие за процессом назвали вердикт присяжных в некоторых местах даже слишком мягким. Но, как бы то ни было, оправданным остался только Тихомиров.

У суда присяжных есть такая особенность: все стороны процесса акцентируют внимание коллегии не только и не столько на юридической составляющей, сколько стараются задеть их эмоции — ведь юристов в коллегии нет. И гособвинение, и защита призывали коллегию быть справедливой. Она вынесла свой вердикт. Судья превратит его в конкретные сроки для участников дела БОРНа.