В регионах Украины, захваченных Россией, остается все меньше храмов. Число религиозных общин сократилось вдвое «Новая газета Европа» — о том, как РПЦ с помощью репрессий устанавливает свой контроль на этих территориях
После российской аннексии части территорий четырех украинских регионов — Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей — количество религиозных общин в них сократилось более чем вдвое: с 1967 до 902. Об этом говорится в исследовании «Новой газеты Европа».
Храмы и молельные дома нередко уничтожают в ходе боев. По данным проекта «Религия в огне: три года войны в цифрах», за время полномасштабной войны в Украине были полностью разрушены или повреждены 643 религиозных объекта. Половина из них (326 зданий) — в Донецкой, Луганской, Херсонской и Запорожской областях.
Как отмечает один из авторов проекта «Религия в огне» Карен Никифоров, определить, наносились ли удары по религиозным объектам целенаправленно или нет, сейчас нельзя. «Но мы точно знаем о случаях, когда религиозные здания использовались российской стороной как военные объекты, что нарушает все международные нормы. Например, храм использовался как опорный огневой пункт. Это превращает его в законную военную цель для другой стороны, цель для обстрелов», — добавил Никифоров.
Если бы речь шла исключительно о сопутствующем ущербе, удары по храмам разных конфессий были бы распределены равномерно. Но в некоторых областях дело обстоит иначе — храмы «конкурентов» Русской православной церкви (РПЦ) чаще оказываются разрушенными в ходе боевых действий, отмечают авторы исследования.
Так, в одном из наиболее пострадавших регионов Украины — Херсонской области — с февраля 2022 по февраль 2025 года оказались уничтожены или повреждены 20% (38 из 193) храмов Украинской православной церкви (УПЦ) и больше 50% (18 из 35) храмов Православной церкви Украины (ПЦУ). Первая из этих церквей признается РПЦ, вторая — нет. Доля уничтоженных или поврежденных католических храмов достигла 38%.
Сохранившиеся храмы захватывает РПЦ — или их используют для своих нужд назначенные Россией власти аннексированных регионов. Фактически РПЦ, считают авторы исследования, получает контроль над религиозной жизнью в регионах, где другие церкви были уничтожены или вытеснены.
«У нас нет никаких достоверных сведений о том, как именно сформулирована политика РПЦ на оккупированных территориях, — отметил религиовед, старший научный сотрудник Центра православных исследований Фордэмского университета в Нью-Йорке Сергей Чапнин. — Но из того, что происходит, мы видим и намерения, и механизмы реализации этих намерений. Совершенно очевидно, что интересы Московской патриархии и интересы российского государства совпадают. Территория оккупирована, и новая власть навязывает новое церковное управление — это Русская православная церковь, официальная церковь путинской России».
Наиболее масштабные «зачистки» коснулись православных церквей. Приходы УПЦ в добровольно-принудительном порядке вошли в состав РПЦ. Приходов ПЦУ на оккупированных РФ территориях не осталось.
После полномасштабного вторжения России священники Православной церкви Украины не только оставались без работы. Их пытали, убивали и вынуждали уезжать на подконтрольную Киеву территорию. «Новая газета Европа» пишет, что в аннексированных РФ регионах насилие в отношении священников ПЦУ — «часть системных репрессий».
13 февраля 2024 года российские военные похитили священника Православной церкви Украины Степана Подольчака из его дома в Херсонской области. Через несколько дней его нашли мертвым на улице. «Его избитое тело — возможно, с раной от пулевого ранения в голову — было найдено на улице села 15 февраля», — сообщала правозащитная организация «Форум 18».
Другого священнослужителя, настоятеля храма Пресвятой Богородицы из Херсонской области Сергея Чудиновича, забрали прямо из церкви. Позже он рассказывал о пытках, угрозах изнасилования и расправы с семьей. При этом о судьбе многих священников ПЦУ, похищенных оккупационными властями, до сих пор ничего не известно, отмечают авторы исследования.
В ПЦУ констатировали: нормальная деятельность на оккупированных территориях полностью прекращена, службы проходят только подпольно и с большими рисками для священников. Тех из них, кто все еще остается в аннексированных РФ регионах, церковь призывает уезжать.
От священников УПЦ, в свою очередь, российские власти потребовали полного подчинения. На оккупированных территориях шесть из семи епархий без возражений перешли в состав РПЦ. Единственная епархия, где архиерей Ефрем (Яринко) выступил против, — Бердянская. Но его позицию не поддержали 76 из 86 священников епархии. В итоге в мае 2023 года Бердянская епархия также стала частью РПЦ, а несогласного архиерея заменили на нового. Руководство УПЦ, впрочем, нового архиерея не признало.
Одного из священников Бердянской епархии Константина Максимова, который отказался поддержать переход в Московский патриархат, вскоре задержали. В августе 2024 года суд приговорил его к 14 годам колонии строгого режима за шпионаж. По версии обвинения, священник собирал информацию о расположении российских систем ПВО и передавал ее СБУ.
Несмотря на переход епархий УПЦ в РПЦ, украинских архиереев заменили на российских в трех епархиях из восьми (помимо семи аннексированных епархий, в РПЦ создали еще одну — Скадовскую). Религиовед Сергей Чапнин считает, что кадровые перестановки — следствие недоверия патриарха Кирилла (Гундяева) к украинским священнослужителям.
Некоторые иерархи УПЦ из не захваченных Россией регионов выразили недовольство такими кадровыми решениями, но их возмущение ни на что не повлияло, а назначения не пересматривались. «УПЦ с происходящим молчаливо не соглашается, — отметил Карен Никифоров. — УПЦ не признала аннексию епархий, не признала ни одного назначения РПЦ. Но и ни одной официальной ноты вместе с тем тоже не было, ни разу митрополит Онуфрий (предстоятель УПЦ) или Священный Синод не сделали официального заявления, что они против таких действий РПЦ».
Многие священники УПЦ не захотели оставаться в оккупации и переходить в РПЦ. Почти половина настоятелей храмов на «новооккупированных территориях» были назначены уже после оккупации. По оценкам исследователей, всего на этих территориях действует 314 приходов РПЦ, которыми руководят 234 настоятеля (один священник нередко управляет несколькими храмами). 132 из них (56%) возглавляли приходы и до вторжения российской армии, 102 человека (44%) назначены после оккупации.
«Отношение священников УПЦ [на оккупированных территориях] к оккупации, к аннексии церкви разное, — рассказал Карен Никифоров. — Есть несогласные, есть коллаборанты. Примеров активного сотрудничества с оккупационной властью мы знаем примерно столько же, если не меньше, сколько священников, которые уезжают. Из тех, кто остаются и продолжают служить, не все приветствуют оккупацию, а сама по себе религиозная служба не является коллаборационизмом. Хотя на них, безусловно, оказывают давление. Но это не значит, что они каждую исповедь потом бегут и пересказывают».
Что касается неправославных религиозных общин, то до полномасштабной войны в аннексированных РФ регионах были общины католиков, протестантов, мусульман, иудеев и буддистов. Сейчас они почти ликвидированы. В целом количество религиозных организаций, не подчиняющихся Московскому патриархату, уменьшилось в пять раз после оккупации.
Так, если приходы УПЦ, затем перешедшие в РПЦ, сократились в 1,4 раза, то число протестантских общин уменьшилось в 3,6 раза. Католическая церковь почти полностью уничтожена: из 15 приходов остался всего один, из 49 приходов Украинской греко-католической церкви — ни одного.
При этом греко-католики и протестанты подверглись таким же репрессиям, что и ПЦУ. «Католических священников депортировали и держали в плену. Храмы, по свидетельству предстоятеля УГКЦ Святослава (Шевчука), — закрыты или захвачены РПЦ», — пишет «Новая газета Европа».
Отчасти ликвидация религиозных общин связана с российским законодательством, по которому власти могут объявить их «нежелательными» и «экстремистскими» организациями.
Однако причины давления на церкви, по мнению религиоведа Сергея Чапнина, могут различаться. Православная церковь Украины — прямой конкурент РПЦ, с греко-католиками у Русской православной церкви исторически, еще с советских времен, очень тяжелые отношения. А протестанты неудобны прежде всего светским властям из-за децентрализованной структуры и множества независимых общин, которые власти не могут контролировать.
