«Мои нежелательные друзья» — почти шестичасовой (!) документальный фильм Джулии Локтев о конце свободных СМИ в России Он похож на «большой русский роман»
На Берлинском кинофестивале показали документальный фильм американской журналистки российского происхождения Джулии Локтев «Мои нежелательные друзья. Часть I: Последний воздух в Москве». Это многочасовое исследование последних месяцев жизни независимой журналистики на территории России: Локтев снимала работу своих друзей, журналистов телеканала «Дождь», а также их коллег из «Важных историй», «Новой газеты» и подкаста «Привет, ты иноагент» в 2021–2022 годах. Кинокритик Антон Долин рассказывает, почему невообразимый хронометраж этой истории, по его мнению, полностью оправдан — и как Локтев создает на экране свой большой русский роман, главными героинями которого становятся девушки.
Примечание. В этом тексте есть одно матерное слово. Если для вас это неприемлемо, пожалуйста, не читайте этот материал.
Пяти с половиной часовой документальный фильм о независимой российской журналистике зимой 2021–2022 годов? Не самый очевидный способ потратить время и усилия. Я начинал просмотр с недоверием, готовый сдаться на полпути. Контекст известен наизусть, воды с тех пор утекло немало, снято множество других неигровых картин по теме — от частично автобиографической ленты Веры Кричевской «F@ck this job» до совсем недавнего «О караване и собаках» Аскольда Курова. И почему так долго? На фестивале, где сил и времени всегда в обрез, инвестировать столько времени в просмотр одного фильма сложно и технически, и психологически. Пояснение «Часть I» казалось издевкой: то есть это только первая половина?
К середине сеанса я обнаружил, что не могу оторваться от экрана. А к финалу, раздавившему меня эмоционально, был вынужден признать, что фильм снят обо мне. Это настолько личное ощущение, что трудно превратить его во взвешенную рецензию.
С другой стороны, не так ли вообще работает подлинное искусство? Всегда личное, всегда о тебе. В этом и заключается фокус. Можно еще назвать его чудом. Героини Джулии Локтев — молодые женщины, в большинстве моложе меня, с которыми я не знаком лично, если не считать зыбкого контакта в соцсетях, их реакции на происходящее отличаются от моих, но шесть часов спустя не было сомнений, что на экране и мои «нежелательные» друзья тоже. Впрочем, и я сам «нежелательный», и сам «иноагент».
За несколько месяцев до 24 февраля создательница этого фильма, участница многочисленных фестивалей Джулия Локтев, прилетела в Москву. Для нее, рожденной в Ленинграде и не увидевшей своими глазами его превращения в Санкт-Петербург (в девять она улетела с родителями в США), эта поездка превратилась в увлекательный и травматичный опыт. А дружба с ведущей телеканала «Дождь» Анной Немзер — та в итоге стала одной из главных героинь и заодно соавторкой фильма — помогла сформулировать первоначальную идею картины: он задумывался как история о том, каково в путинской России быть «иноагентом», продолжая заниматься честной журналистикой.
По мере съемок, продлившихся до марта 2022 года, замысел трансформировался. Камера поневоле зафиксировала более важные перемены в России: превращение мягкого «гибридного» авторитаризма в полноценную диктатуру.
Локтев приехала в Россию, не собираясь сразу приступать к съемкам, но моментально окунулась в ледяную воду обстоятельств и не упустила шанс немедленно их зафиксировать. Так получилось, что «Моих нежелательных друзей» она снимала на собственный айфон. Это определило и неформальную интонацию, и сверхблизкую дистанцию, подарив зрителю редкий и очень ценный эффект присутствия в центре событий. Сама режиссерка в кадре по преимуществу не видна, ее голос слышен изредка и урывками — но не потому, что Локтев пытается воспроизвести популярную в документалистике сверхнейтральную позицию «мухи на стене». Напротив, это ангажированный авторский взгляд неравнодушного соучастника, друга.
Мужчины в этом фильме мелькают лишь изредка. Некоторых из них уже выдавили из страны (как одного из основателей «Важных историй» Романа Анина), другие сидят (как бывший корреспондент «Коммерсанта» Иван Сафронов). В кадр также попадает задержание и освобождение ведущего «Дождя» Эдуарда Бурмистрова в первые дни войны.
Выбор женщин в качестве основных героинь драматически усиливает — даже на визуальном уровне — основной конфликт: между насилием и хрупкостью, непроницаемостью и открытостью, униформой и индивидуальным стилем.
Анна Немзер, ведущая программы «Кто здесь власть» об активистах и правозащитниках, сражающихся за «прекрасную Россию будущего». Соня Гройсман и Оля Чуракова, запустившие подкаст «Привет, ты иноагент». Елена Костюченко, специальная корреспондентка «Новой газеты». Ирина Долинина и Алеся Мароховская из «Важных историй». Ксюша Миронова — журналистка «Дождя» и невеста Ивана Сафронова. Галина Арапова — юристка и правозащитница. Это только некоторые из героинь «Моих нежелательных друзей».
Предыстории рассказывают они сами — отрывочно, не в деталях, — но зрителю каждая из них явлена как феномен, не нуждающийся в доказательстве прав на экранное время. Это создает мир одновременно интимный, камерный — и грандиозный, вырастающий в метафору противостояния немногих слабых монолитной силе. Недаром же героини то и дело вспоминают «Гарри Поттера» и «Властелина колец». Они сами — вечные старшеклассницы против всемогущего черного Мордора.
И Толкину, и Роулинг понадобилось много лет и страниц, чтобы заставить читателей сопереживать персонажам выдуманных сказок как живым, близким людям. Так что длительность «Моих нежелательных друзей» в полной мере оправданна. Фильм Локтев тесно смыкается с журналистикой, хотя сущностно ей противоположен: телевидение или интернет имеют дело с хронометражем, кинематограф выясняет отношения со временем. С полным правом режиссерка сравнивает свое исследование не с фэнтези, а с большим русским романом: при всей сюрреалистичности и дикости происходящего в кадре, фильм пронизан ощущением въедливой и тщательной подлинности.
Время действия, разбитого на пять больших глав, впускает в фильм необходимый ему воздух; неслучаен подзаголовок «Последний воздух в Москве». Длина действует на зрителей вполне прагматически: по своему опыту знаю, что невозможно в полной мере донести грозный смысл самого понятия «иноагент» (а также понятий «цензура», «диктатура» или «война») до тех, кого это лично не коснулось. Локтев и ее героини дают себе время объяснить, даже разжевать, а главное — дать прочувствовать. Так картина обретает иммерсивный эффект, затягивая зрителя в систему координат одновременно теплую, обаятельную и живую — на кухнях, где пекут пироги сотрудницы независимых СМИ, — и отмороженно жуткую на улицах, где приходится вступать в неравное противостояние с ОМОНом и полицией, а потом ждать друзей и коллег у ворот СИЗО.
Кульминация «Моих нежелательных друзей» — Новый год в эфире «Дождя» и дома у героев. Это праздник особенный, магический, почти религиозный, как объясняет подруге Немзер. В телевизоре — не вечный Путин, которого отмечающие своевольно решили отменить, а свободные люди, чьи неформальные, а порой неуклюжие пожелания полны неоправданной веры в лучшее будущее. Этого будущего — зритель уже в курсе, люди на экране еще нет — придется дожидаться слишком долго. Щемящий и жуткий момент последнего праздника: каждый загадывает под бой курантов желание, которому не суждено сбыться.
Свои комментарии к происходящему Локтев сводит к скупым информационным титрам на черном фоне. Этот текст мог бы влезть на один экран, как пресловутая «ебала», издевательски мерцающая в каждой из пяти глав. Вот такой он в XXI веке, большой русский роман — по сути, «Война и мир», где миров множество и каждый уничтожен войной. Что такое «иноагентство» в этой системе координат? Да попросту способность оставаться человеком.
Чтобы сохранить себя, все героини фильма были вынуждены уехать из страны. Сейчас Джулия Локтев заканчивает работу над второй частью своего документального киноромана, с подзаголовком «Изгнание».
Антон Долин